Альфонец

У моей старенькой мамы — смена сиделок. Есть две постоянные — из Приднестровья, меняются каждые три месяца (дольше — без патента на работу — находиться в России они не имеют права). У них почти всё село работает в Москве, едут по 27 часов на маршрутке, везут с собой помидоры, перец, чеснок, грецкие орехи, домашнее вино. На той же маршрутке на следующее утро отправляются домой отработавшие... 

Приехала Таня. Вваливается — загорелая, опять поправилась, куртка нараспашку, в шапке с помпоном, в тапочках («ноги устают столько сидеть»). Скидывает куртку, достает из лифчика бумажку в целлофане с паролем от домашнего вайфая:  сейчас вытащит из пухлой сумки  бережно укутанный планшет (мой когдатошний подарок) и сообщит своим в «Одноклассниках», что добралась хорошо, хоть на таможнях (украинской и русской) — «так трусили, так трусили, всё перевернули, гады».

Вечером рассказы. «Зять Пашка — альфонец. Живет у моей Аньки на шее». (Анька — кулинар, работает на свадьбах, юбилеях и поминках). «Анька рвет и метёт. А я ей всегда говорила, что он альфонец. Не хочет в бригаду работать. Она на развод подала. А я боюсь — мой же тверёзый бывает раз в году, а Пашка разводиться не хочет, он ее и убить может. А я в Москве, не имею как помочь». 

Я ей — про свое, тоже есть что рассказать. Вино черное вкуснейшее, овощи со своего огорода, сыр...  Хорошо. 

Вот только Пашка, черт, — альфонец!